Прием маммолога

Врач-маммолог Гинеколог Маммологический центр Стоимость маммографии Маммологические диспансеры Консультация маммолога на форуме

Маммология

Когда обращаться к маммологу Прием маммолога - что Вас ждет? Нужна ли Вам консультация маммолога?

Маммография, диагностика

Болит грудь? Маммография УЗИ молочной железы МРТ груди ПЭТ груди Биопсия молочной железы Обследование молочной железы Самообследование груди МРТ и маммография

Заболевания груди

Краткий обзор болезей груди Мастит Мастопатия Фиброаденома Выделения из груди Рак молочной железы Что вредно для груди Факторы риска рака груди Лечение болезней груди

Статьи по маммографии

Дополнительные услуги Маммопластика Лечение за рубежом Статьи по маммологии Боль в груди Они победили рак груди! Маммография - статьи из энциклопедии Мастопатия - статья из энциклопедии Рак груди Цифровые технологии против рака груди

Маммология - информация для пациентов

Мастопатия Мастит Мастопатия лечение Гинекомастия Киста молочной железы Фиброаденома Болит грудь Маммография в Патеро клиник

Рак молочной железы

Рак молочной железы Лечение рака груди Лечение рака груди в Германии Лечение в США: Рак груди Лечение рака груди в Израиле РМЖ Израиль

Научные статьи

Вирусная пневмония Мастит - руководство ВОЗ Маммология - Архив Статей Рак груди - статьи Мастопатия - статьи

Они победили рак груди!

Четыре женщины рассказывают, как справились с болезнью.

glamour.ru/beauty_health/health/detail.php?ID=36838&page=1

Октябрь во всем мире – месяц борьбы с раком молочной железы. Glamour предоставляет слово четырем женщинам, победившим болезнь, и напоминает о необходимости регулярной маммографии – диагностика на ранней стадии спасает жизнь.

В нашей стране бытует мнение, что онкологические больные беспер­спективны. Это не так! «В мире уже несколько десяти­летий рак груди не считается смертельной болезнью. Диаг­ностика заболевания на ранней стадии позволяет не только восстановить здоровье, но и сохранить красоту груди», – утверждает врач-маммолог Галина Корженкова , старший научный сотрудник Российского онкологического научного центра им. Н. Н. Блохина. Glamour проинтервьюировал четырех женщин, услышавших в свое время страшный диагноз и сумевших побороть недуг.

Регина Мухояри

35 лет, HR-директор телемаркетинговой компании, Москва.
Операция – 8 лет назад.

Я принимала душ и нащупала уплотнение в груди. Сразу пошла к маммологу. Мне сделали УЗИ, и лечащий врач поставил диагноз: «фиброзная мастопатия». Он успокоил меня – операция ерундовая, через несколько дней я уже буду дома, здоровая и счастливая. Но вышло все совсем по-другому. Накануне операции в палату заглянул молодой хирург: «У меня есть некоторые сомнения в правильности вашего диагноза, – сказал он, – на всякий случай мне необходимо ваше согласие на более серьезные дейст­вия». Согласие я дала, но на саму операцию поехала красивая: подкрасила реснички, наложила румяна. Я верила, что все обойдется...

Надежды развеялись на следую­щее утро после операции. Я просну­лась и, осмотрев себя, все поняла. Врачи успокаивали меня, говори­ли, что сделали «органосо­храняю­щую операцию», но легче мне от этого не становилось. Я вдруг осо­знала, что раз нахожусь в онкологическом отделении, то дела мои, мягко скажем, не слишком хороши. На десятый день пришли результа­ты гистологии: «рак молочной железы первой степени» (ранняя ста­дия. – Прим. Glamour). Первой мыслью было: как я скажу об этом родным – мужу, маме, что будет с моей крохотной дочкой? Я шла по больничному коридору, в конце которого ждала меня мама, и по ее глазам сразу поняла – она все знает. Я забилась в угол и запла­кала. «Дочка, мы прорвемся!» – мамин настрой внушал надежду. Меня пытались освободить от домашней работы, но я не хотела чувствовать себя инвалидом. Ду­мала: сверну горы, но вернусь к нормальной жизни!

А через полгода пропал без вести муж. Ушел на работу и не вернулся. Мы искали его несколько месяцев, подали в федеральный розыск, пока не обнаружили, что он просто-напросто завел себе другую семью и даже водил туда нашу дочь. Видимо, заранее приучал к «новой маме» – его родные думали, что я с таким диагнозом долго не протяну. Я его не осуждаю: это тяжелое испытание – болезнь близкого человека.

Как бы то ни было, он пропал – и из вполне благополучной женщи­ны я превратилась в никому не нуж­ного человека. Мы с дочкой остались без средств к существованию. Вот тут-то во мне и проснулась невероятная сила: днем я работала заведующей в дет­ском саду, а вечером получала второе высшее образование на юридическом факультете Екатерин­бургского университета. И денежная проблема разрешилась: «в наследство» от му­жа мне достался небольшой бизнес. С помощью друзей я быстро во все вникла, и дела пошли в гору! Я пере­ехала в Москву. И теперь думаю не о том, что было, а о хорошем, что ждет меня впереди.

Лариса Любарская


38 лет, финансист, Москва.
Операция – 6 лет назад.

За своей грудью я следила всегда. Постоянно ходила к врачу, будто ждала самого худшего. В тот раз я пришла на прием к довольно именитому специалисту. В кабинете у него сидела практикантка, и на примере моих снимков он начал показывать ей, как выглядит фиброаденома. Де­вушка посмотрела на снимки и сказала: «Мне кажется, надо как можно быстрее сделать пункцию». Я так и поступила. Буквально через неделю я уже знала, что у меня злокачественная опухоль. Мне было 33 года... Прооперировали меня плохо – я получила стафилококковую инфекцию. Пол­года вместо груди у меня была откры­тая рана размером со школьную тетрадь. Спустя некоторое время после операции родные отвезли меня на дачу и думали, что назад уже не привезут. Я плохо двигалась, еле ходила, весила 40 кг. С каждым днем мне становилось все хуже. Врачи не обещали ничего хорошего. К тому же, как только я заболела, любимый человек, с которым я прожила восемь лет, меня бросил. Но, как ни странно, именно ему я обязана тем, что справилась с болезнью. «Выживу ему на зло! По­кажу, что он потерял», – думала я. Конечно, выздоровела я благодаря совсем не ему, а врачу-маммологу моей поликлиники №?150 Ирине Соколовой, которая стала мне настоящим другом и заставила меня поверить, что я буду жить. Хотя бы ради дочки – я обязана была по­ставить ее на ноги. Еще одной, чисто женской, причиной стали три новых платья, которые я купила и ни разу не надела. Ну обидно же!

Три месяца спустя я уже ходила. Правда, не могла самостоятельно залезть в карман – атрофировались мышцы. У меня началась депрессия. И опять меня спасли друзья, которые не сочувствовали мне и не жалели меня, а уверяли в том, что лучшее впереди. Когда я вышла на работу, никто, кроме директора, не знал о моей болезни. Вся в швах, я ходила в туалет, одной рукой меняла повязку и опять возвращалась на рабочее место. Меня воспринимали как полноценного сотрудника, меня не жалели – и я начала возрождаться!

Теперь я знаю точно: моя жизнь сейчас стала лучше, чем была до болезни. Огляды­ваясь назад, я думаю: «Какой же я была несчаст­ной, что Господь послал мне болезнь, чтобы я почувствовала себя по-настоящему счастливой!» Раньше я жила как будто по инерции, а после болезни стала следить за собой, заниматься спортом, ходить в бассейн. Испытание болез­нью нужно, чтобы разобраться в своих ошибках и начать новую жизнь. Конечно, тут важно все: и во­время обнаружить рак, и попасть в клинику к профессионалам, и чтобы тебя поддержала семья. Но самое главное – высоко поднять голову и улыбаться. И понимать, что твоя жизнь зависит только от тебя, твоего настроя и стремления победить болезнь.

Ирина Яковлева


37 лет, техник, Кали­нинград.
Операция – 4 месяца назад.

Быт налажен, дочка вырос­ла, все в жизни хорошо, и о возможных несчастьях даже не думаешь. Поэтому три года назад, когда я обнаружила шишечку в правой груди, я не придала этому никакого значения. Наивно думала, что «само пройдет». Но время шло, а шишечка не исчезала. Тревогу забили родные, когда я поделилась с ними своими подо­зрениями. Врач, осмотрев меня, сразу же сказал: «Все очень серьезно, нужно делать операцию». В Калининграде онкологиче­ский диспансер расположен в старинном немецком здании в самом центре города. Раньше я проходила мимо него со страхом, жалея тех, кто туда попал. Теперь я оказалась в нем сама. Наверное, я не понимала до конца, насколько серьезна моя болезнь, и даже не плакала – плакала моя мама.

О том, что мне будут удалять молочную железу, я знала сразу, с самого первого визита к вра­чу. Хирурги просили моего согла­сия на ее удаление, но я сказала «да» только через несколько дней. И, как только сказала, поняла, что очень хочу жить! Не буду вспоминать бессонные ночи в больнице, трубочки, которые торчали у меня из-под мышек, и скорбные мысли о будущем, постоянно крутящиеся в голове. Я гнала их прочь. Ведь у меня дочь-школь­ница, и мне так хочется понянчить внуков.

А еще, пока я лежала в больнице, у меня возникло ощущение, что меня любит весь мир. Меня навещали даже малознакомые люди – обыкновенные посетители отдела электросетей, где я работаю техником. Уже то, что все они желали мне выздоровления, давало силы. Правда, когда я вернулась домой и размотала больничный бинт – заплакала навзрыд. То, что я увидела, было ужасно... Как ни странно, избежать депрессии мне помогли мои собаки. Я подолгу гуляю с ними в любую погоду, обожаю с ними играть, они настолько жизнерадостны, что их настроение не могло не передаться и мне.

После операции прошло всего четыре месяца. Мне осталось пройти еще два курса химиотерапии, но я уже вышла на работу. К тому же я стала членом общественной организации «Вита», помогающей больным раком (подробности на сайте https://www.netoncology.ru . – Прим. Glamour). Теперь я знаю, что я не одна страдаю этой болезнью. Таких, как я, много. И еще знаю, что если справился со своей бедой, надо тут же бежать помогать другим. Я смотрю на женщин, которые перенесли подобные операции пятнадцать-двадцать лет назад и до сих пор живы и счастливы. Это все­ляет в меня надежду.

Елена Наумова


37 лет, биолог, Москва.
Диагноз не подтвердился, опухоль оказалась доброкачественной.

Болезни груди – наша семей­ная проблема. В свое время моей маме удалили молочную железу, поэтому я всегда была настороже. Однажды, проведя рукой по своей груди, я заметила, что под кожей что-то ка­та­ется. Сделала маммографию, и меня сразу же напра­вили на обследование в Московский маммологический центр. Однозначного диагноза «рак» мне не поставили, но рекомендовали как можно быст­рее вырезать новообразование. Я не колебалась ни ми­ну­ты, потому что понимала: чем раньше я решусь на операцию, тем больше шансов на успех. Врачи подозревали у меня метастазирующую опухоль с тре­мя от­ветвле­ниями. Две недели до прихода результатов гистологи­ческого иссле­дования я провела скован­ная ужасом. Но все страхи оказались напрасны – справка гласила: добро­качест­венная фиброаде­нома груди. После операции левая грудь стала меньше правой, но я не воспринимала это как катас­трофу. Потом с помощью пластической операции выровняла груди и от­корректи­ро­вала соски. Так как я всегда была полногру­дой девушкой, никто не заметил из­менений. И мне физи­че­ски даже стало легче ее «носить»: большая грудь мне мешала, когда я занималась спортом.

После операции начался новый этап моей жизни. У меня появились новые устремления, я за­нялась биз­несом. Теперь я хозяйка и лицо са­лона красоты. В семье тоже произошли изменения. Хотя и перед операцией, и после нее я не впадала в панику, не устраивала истерик, муж и сыновья поняли, что могут потерять меня. Теперь они приня­ли за правило, что я не стою постоянно у плиты, как на вахте, и иногда зани­маюсь собой: хожу в спортклуб и к косметологу.

Прошло почти десять лет. Я регулярно посещаю маммолога и знаю: даже если у меня что-то вновь обнаружат, трагедии не будет. Ведь если вовремя принять меры, ничего страшного не произойдет. Рак – не приговор! Людей, которые долго и счастливо живут после операции, великое множество. Надо действовать, болезнь преодолима!

КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТА:

Галина Корженкова

Врач-маммолог, старший научный сотрудник Российского онкологического научного центра им.Н.Н.?Блохина

После операции женщина всегда испытывает стресс: ей кажется, что она стала менее привлекательной. Главное для нее теперь – научиться жить в новой ситуации, перебо­роть депрессию, найти увлечения, захотеть нравиться. В этом случае на семью и близких ложится большая психологическая нагрузка – они должны гораздо более вни­мательно относиться к женщине, перенесшей подобную операцию. Иногда, узнав о заболевании, женщина пытается скрыть правду от своих близких, оградить их от волнений. Но это просто невоз­мож­но, пото­му что в семье все равно заметят ее подавленное состояние. Часто роль защитников и утешителей стараются взять на себя дети – мне кажется, что это совершенно нормально, не надо этого избегать. Что до мужей, я видела разные случаи, разную реакцию мужчин. Их всех можно разделить на две группы: одни сразу уходят, а другие остаются рядом и помогают преодолевать все трудности. Женщина на самом деле гораз­до сильнее, чем кажется. Она пребывает в стрессе только в пер­вые несколько дней или недель после постановки диагноза – видимо, здесь огромную роль играет фактор неожиданности. Но осмыслив ситуацию, большинство женщин начинают бороться. Главное здесь – понять: не надо бояться диагноза – надо бояться опоздать с его постановкой, ведь тогда лечение будет сложнее. Чем раньше женщина придет к врачу, тем легче и быстрее можно будет победить болезнь. Нужно помнить о том, что при выявлении рака груди на ранней стадии вероятность благоприятного исхода составляет 94?% – в медицине болезни с такими показателями считаются полностью излечимыми. Именно поэтому всем женщинам, начиная с восем­надцати лет, необходимо регулярно посещать маммолога и каждый месяц (в первую неделю после менструации или в один и тот же день месяца в менопаузе) делать самообсле­до­вание – прощупывать молочные железы. И раз в год делать УЗИ (если вам меньше сорока) или маммографию (если вы старше).

И еще: если женщина не скры­вает диагноз, а делится опытом с по­другами и коллегами, она та­ким образом помогает другим. Это действительно может спасти чью-то жизнь: выслушав историю заболевшего человека, многие задумаются и предпримут активные действия: схо­дят к маммологу, обратят внимание своих близких на здоровье груди. И велика вероятность, что обращение к врачу будет своевременным, что позволит выявить проб­лему, пока она еще незначительна и сравнительно легко раз­ре­шима. Когда женщи­ны решаются рассказать друг другу о раке молочной железы, они становятся сильнее болезни. А это значит, что вместе мы ее непременно победим!

СОЗВЕЗДИЕ РАКА

Анастейша
Певице диагностировали опухоль в 2003 году, когда ей было тридцать лет, и тут же назначили срочную операцию. Ей удалили часть левой молочной железы и два лимфатических узла, одно­временно сделав реконструкцию груди. Чтобы помочь другим женщинам, Анастейша­ позволила телерепортерам снимать ее во время терапии и подробно рассказала им о своих ­пе­реживаниях.

Кайли Миноуг
В 2005 году, почувствовав легкое недомогание, Кайли решила, что просто устала из-за напряженного гастрольного графика. На обращении к врачу настоял то­гдашний бойфренд звезды, французский актер Оливье Марти­нес. Диагноз — рак молочной железы — шокировал певицу. В канун 37-летия ей вырезали опухоль размером с мячик для гольфа. Уже спустя восемнадцать месяцев певица вернулась на сцену — болезнь осталась позади.

Шерил Кроу
44-летняя американка, перенесшая операцию в прошлом году, открыто говорит о своей болезни. Шерил призывает сохранять позитивный настрой: «Меня вдохновляет пример десяти миллионов американок, которые ведут борьбу с раком, и поддерж­ка моей семьи и друзей». После курса лучевой терапии звезда возобновила концертную деятельность.

© 2007 Компания "Московский Врач"
Пишите нам: [email protected]
Запись на прием:
(495)-741-06-41